Королева сплетен - Страница 56

Но тут мы въезжаем в город, и я забываю обо всех своих печалях. Я вижу красное буйство герани на подоконниках, узкие мощеные улочки и крестьян, спешащих на рынок с корзинами, полными свежего белого хлеба и овощей. Это словно декорации к фильму о средневековой Франции. Вот только все происходит на самом деле. Это настоящая средневековая деревня!

Люк останавливается возле старой лавки, где на витрине крупными золотистыми буквами написано «Булочная». Боже, так вкусно пахнет свежим хлебом, что желудок начинает бурчать.

– Подождешь в машине? – спрашивает Люк. – Тогда мне не придется искать, где припарковаться. Я уже звонил и сделал заказ, нужно только забрать.

– Pas un problème, – говорю я. Кажется, это должно означать «Без проблем». Похоже, я права, потому что Люк улыбается и торопится в лавку.

Но мое знание французского тут же подвергается проверке. К машине подходит пожилая женщина и начинает с бешеной скоростью что-то говорить. Я разбираю только имя Жан-Люка.

– Je suis désolée, madame, – начинаю я, что значит «Мне очень жаль, мадам». Как мне кажется. – Mais je ne parle pas français…

И не успеваю я это сказать, как женщина переходит на английский с сильным французским акцентом и скандально заявляет: – Но я так поняла, что petite amie Жан-Люка – француженка.

Что такое petite amie, я понимаю.

– О, я не девушка Жан-Люка, а просто подруга. Просто я приехала в Мирак погостить. А сам он пошел в булочную за круассанами.

Женщина облегченно вздыхает.

– Ах, – смеется она, – я увидела машину, внутри девушка, вот и подумала… простите ради бога. Просто я поразилась. Если Жан-Люк женится не на француженке – это будет такой скандал!

Я внимательно разглядываю ее вязаный шарф – наверняка, «Hermès» – и шерстяной костюм. Как она не сварилась в таком одеянии на такой жаре?

– А вы, наверное, знакомая месье де Вильера? – обращаюсь я к ней.

– Я знаю Гильома сто лет. Нас всех так потрясло, что он женился на этой особе из Техаса. Скажи-ка, – дама прищуривает тщательно подкрашенные глаза, – она сейчас здесь? Я имею в виду мадам де Вильер. Она в Мираке? До меня доходили слухи, что она…

– Да, – говорю я. – Ее племянница завтра там выходит замуж, и…

– Мадам Кастиль, – говорит Люк, появляясь из булочной с двумя огромными бумажными пакетами в руках. – Какая приятная встреча! – Он улыбается, но глаза остаются холодными.

– А, Жан-Люк. – Женщина чуть не прыгает от радости, увидев его, и я ее понимаю.

И она разражается потоком речи на французском, против которого, я уверена, Люк бессилен. Поэтому, когда она на мгновение умолкает, чтобы набрать воздуха, я говорю:

– Люк, нам не пора? Все уже, наверное, проснулись и ждут завтрака.

– Да, конечно, – тут же подхватывает Люк. – Нам пора, мадам. Рад был повидаться. Конечно, я передам отцу ваши наилучшие пожелания, не беспокойтесь.

И только когда мы немного отъезжаем, Люк с облегчением вздыхает:

– Спасибо, что выручила. Я думал, она весь день протараторит.

– Она – твоя большая поклонница, – говорю я, старательно изображая безразличие. – Она подумала, я твоя девушка, и у нее чуть инфаркт не случился из-за того, что я не француженка. Сказала, будет большой скандал, если ты женишься не на француженке. Как видно, такой скандал уже был, когда твой папа женился на маме.

Люк дергает рычаг передачи чуть сильнее, чем это требуется.

– Да уж, недовольна была только мадам Кастиль. Она бегает за моим отцом с тех пор, как они были детьми. И теперь, когда они с мамой на грани развода, ей не терпится вцепиться в него своими когтями.

– Но у нее ничего не выйдет, – говорю я, – потому что твой папа все еще любит маму, так?

– Так, – соглашается Люк. – Правда, я допускаю, что старик все же может жениться на этой старой карге, лишь бы она отстала. Ой, погоди. Вот. Я кое-что купил для тебя. – Он показывает на бумажный пакет между нами, откуда божественно пахнет свежей выпечкой.

– Круассан? – Я открываю пакет, круассаны еще горячие, только что из печи.

– Спасибо! – я решаю умолчать о своей безуглеводной диете. Все равно уже отступила от нее, если вспомнить те чудные булочки, что я ела в поезде.

– Не там, – говорит Люк, глядя на меня, как на сумасшедшую. – Посмотри в другом.

Я вижу еще один пакет поменьше, за пакетом с круассанами, и открываю его.

И у меня чуть глаза на лоб не лезут.

– Ой, – выдыхаю я и второй раз в жизни теряю дар речи. – Как… откуда ты узнал?

– Чаз как-то обмолвился.

Я вытаскиваю упаковку из шести баночек – блестящих от влаги – и смотрю на них, не веря своим глазам.

– Они… они еще холодные, – лепечу я.

– Нуда, – немного сухо отвечает Люк. – Понимаю, Сар-лат кажется допотопным, но и здесь знают, что такое холодильник.

Смешно, но на глазах у меня выступают слезы. Не хочу, чтобы он видел, как я плачу от радости, что он купил мне упаковку диет-колы. И дело тут не в напитке, а во внимании.

– С-спасибо, – говорю я, понимая, что надо говорить поменьше, иначе дрожь в голосе меня выдаст. – Хочешь?

– На здоровье, – отвечает он. – Нет, спасибо, я предпочитаю получать кофеин старым проверенным способом – с чашкой кофе. Так что ты решила?

Я достаю одну баночку из пластиковой упаковки и собираюсь открыть ее. – Решила?

– Ну, насчет того, что ты будешь делать, когда вернешься в Штаты, – уточняет Люк. – Останешься в Анн-Арборе? Или переедешь в Нью-Йорк?

– А… – Я открываю баночку. Шипение газа для меня такая же музыка, как журчание реки. – Не знаю. Мне хочется поехать в Нью-Йорк с Шери. Но что я там буду делать?

– В Нью-Йорке?

– Ну да. Надо быть реалисткой, с такой специальностью, как у меня, – история моды, – не так уж много возможностей. О чем я только думала, когда выбирала ее.